Ира родилась в семье, которой не должно было быть. Папа не любил маму, мама платила папе взаимностью. В пьяном угаре, по неосторожности, зачали ребенка, когда стало понятно, что «случилось» - было уже поздно. Мама пыталась убить, уничтожить зародившуюся жизнь, сидела часами по совету подруг-идиоток в горячей ванне, кушала таблетки непонятного назначения. Не помогло. Однажды после очередной попойки (такая чепуха, как беременность, не останавливала женщину) Ирин папа сделал маме предложение. Подали заявление. Через месяц вспомнили, что сегодня у них «свадьба» - расписались. Пьянствовали два дня напролет…

Ира родилась в семье, которой не должно было быть. Папа не любил маму, мама платила папе взаимностью. В пьяном угаре, по неосторожности, зачали ребенка, когда стало понятно, что «случилось» - было уже поздно. Мама пыталась убить, уничтожить зародившуюся жизнь, сидела часами по совету подруг-идиоток в горячей ванне, кушала таблетки непонятного назначения. Не помогло. Однажды после очередной попойки (такая чепуха, как беременность, не останавливала женщину) Ирин папа сделал маме предложение. Подали заявление. Через месяц вспомнили, что сегодня у них «свадьба» - расписались. Пьянствовали два дня напролет…

Ребенок мог по несколько дней лежать исходя криком в грязных пеленках. Как Ира выжила, дотянула до сознательного возраста, для меня до сих пор загадка. Но – дотянула. Пошла в школу.

Дети очень жестоки, и к девочке «прилипло» прозвище - Чушка. Одетая в рванье, непричесанная и клоунски постриженная (экспериментировала мамина подруга), читающая по слогам с огромным трудом (бабушка от безделья кое-чему научила), она вызывала у «благополучных» одноклассниц омерзение. Ира была чужой, ее не звали на дни рождения, с ней даже не здоровались. Учителя на уроках часто делали из девочки посмешище, заставляя весь класс хохотать над ней, не знающей, когда произошла революция или какая такая столица у СССР.

Первые годы Ира просто плакала. Потом стала отвечать на оскорбления. Платила той же монетой, как говорится. В шестом классе закурила. Пить не могла, тошнило. В старших классах уже знала, что такое секс. «Друзей» на этой почве заимела множество. Теперь она знала, что для чего-то она все-таки нужна, что она вызывает в ком-то какие-то чувства. Какого характера чувства – дело десятое… В 11-м классе ей предложили попробовать героин. Понравилось. Героин давал уверенность в себе и временный отрыв от серой реальности. Пусть временный, но отрыв…

После школы стал вопрос – чем заниматься? Дома зачастую не было даже хлеба, а родители давно «промышляли» по близлежащим мусорникам. От «знающих жизнь» уличных подруг поступило предложение. «Денег будет – завались. И потеть не надо!» Ира не хотела. Но на работу не брали (да ей и на собеседование-то пойти не в чем было!), даже уборщицей. Работодатели смотрели на нее в упор, разглядывали….Она, привыкшая к тому, что является «чушкой» и «никем», тушевалась под сверлящими взглядами, хотела поскорее уйти, начинала заикаться от волнения. В общем, выглядела полнейшей дурой.

Но случилось то, что должно было случиться рано или поздно, – Ира стала зависеть от уколов героина. Когда с утра тело начало «ломать», «крутить», когда не хотелось стоять и не моглось сидеть, к горлу стала подкатывать тошнота, а не рвало, Ира поняла, что «попала». Шла в квартиру (ночевала у «друзей»), не узнавая улиц. Дверь открыл незнакомец непривычного для этого места вида – в чистой рубашке, дорогих туфлях. «Ты кто?» - окинул Иру холодным взглядом. « Я тут живу…»- хотелось уснуть, забыться, потерять сознание. « Больше не живешь», - презрительно выплюнул незнакомец, - «вали отсюда, бомжа…» Дверь захлопнулась. Ира опустилась на немытый пол подъезда. Все, теперь точно, «бомжа». Родители продали квартиру. Они собирались это сделать давно, но, наслушавшись рассказов про откапываемые на окраине города трупы бывших владельцев-алкашей, побаивались. Видимо, здравый смысл покинул их окончательно.

Вечером того же дня Ира слушала «наставления» сутенера. Тот нервно дергал щекой, поминутно сплевывал сквозь зубы и взгляд у него был омерзительно-презрительный. «Ты себя в зеркале видела? Ты должна быть конкретно благодарна, что я тебя, такого крокодила, на работу беру. Будешь с дальнобойщиками, а потом поглядим».

Через три часа «работы» Ира, вколов дозу героина, сидела в парадном, пропахшем кошками, и плакала. Она уже решила, что оборвет свою никчемную жизнь сама, своей рукой. Оставалось выбрать способ. Она знала, что есть и другая жизнь, жизнь, от которой ее, казалось, отгородили стеклом – смотреть смотри, но не вздумай лезть своим рылом. Иногда на улицах она видела семейные пары с чистенькими, аккуратненькими детьми, улыбающиеся, обнимающиеся, смотрящие друг на друга с чувством, которого Ира никогда не знала и не испытывала…

В парадном раздались цокающие шаги. Какая-то женщина спускалась по лестнице. Раздался мужской голос, женщина рассмеялась. Ира знала, что надо вставать и уходить, что эти «чистенькие» запросто могут вызвать милицию или сами «накостылять», тут уж как повезет. Шаги приближались. Но было все равно. «Да пусть хоть до смерти забьют!» - в отчаянии подумала Ира и закрыла глаза.

- Девушка, вам плохо? - раздался женский голос над ухом.
- Мне хорошо, - тихо ответила Ира.
- Давайте-ка, я вам помогу встать, - это уже мужчина.

Ира удивленно подняла глаза – в голосе не слышалось ни угрозы, ни отвращения. Мужчина был высок, с правильными чертами лица, с умными черными глазами («Как у Тома Круза», - почему-то подумала Ира). Он был одет в хороший костюм и светлую рубашку. Ничуть не боясь испачкаться, помог подняться. Его спутница, симпатичная миниатюрная брюнетка, заглянула Ире в глаза и скомандовала: «Разворачиваемся!»

Поборов слабое сопротивление, они заставили ее пойти с ними на третий этаж, завели в квартиру. «От меня воняет, я никто, я грязная чушка», - мысли сменяли одна другую. Ире было дико находиться в этой уютной квартире, ей хотелось бежать отсюда сломя голову… Ее завели в ванную. «Мойся, ты все-таки девушка, что это за вид?» - мягко, с легкой иронией, как своей, сказала женщина.

Ира стояла в ванной под теплыми струями воды и ей казалось, что это сон, что сейчас женщина передумает, что мужчина откроет дверь и заорет на нее, чтобы она убиралась, чтобы не пачкала их чистый кафель. Никто не вошел. Никто не накричал. Потом был ужин. Они разговаривали о своих делах. На Ире был свитер и джинсы (ее одежду просто выбросили в мусоропровод). Она не поднимала глаз.

- Давно колешься? – спросил вдруг мужчина. Не спросил даже, а так, поинтересовался.
- Четыре месяца, - тихо ответила Ира.
- Надо будет спрыгивать, - сказал он, - или тебе нравится?
- Да что вы про это знаете!- вдруг спросила Ира, подняв голову, - да вы тут сидите, умные такие, интеллигентные, чистенькие!
- Да вы знаете, как это?!- она сорвалась на крик. И тут крик оборвался, Ира впилась взглядом в руку мужчины. Тот спокойно закатал рукав рубашки. Вдоль предплечья шли белые шрамы, так называемые «дороги» от сотен инъекций.
- Видишь, - с грустной улыбкой сказал мужчина, - кое-что знаю. Каждое утро пять лет с гирями занимаюсь, чтобы восстановить кровоснабжение рук, но все равно зимой мерзнут – ужас какой-то.

Ира не верила своим глазам и ушам.

- Вы кололись?
- Да, и не только… Но сейчас, как видишь, это все в прошлом,
- Квартира есть еще? - мужчина подпер кулаком подбородок.
- Нет… Уже нет… Я утром пойду…
- Вот как? Куда? На улицу? В притон? А зимой где жить будешь? – женщина сыпала вопросами, на которые у Иры не было ответов.
- Слушай, - мужчина взял Иру за плечи и посмотрел в глаза, - У тебя есть выбор. У каждого из нас есть выбор. Тебе чуть-чуть не повезло с родителями? Но тебе очень повезло, что ты родилась! Тебе негде жить? Но ведь ты не погибла, ночуя на улице! Ты наркоманка? Но ты встретила нас! И в основе этого выбора стоит вопрос – ХОЧЕШЬ ЛИ ТЫ ЖИТЬ? Нормально, по-человечески? Выберешь ли ты ЖИЗНЬ?
- Да… - голос Иры сорвался, - да, я хочу жить, - слезы заблестели на ее глазах, но это были долгожданные слезы радости, - да, я выбираю жизнь, я ХОЧУ ЖИТЬ!..

Игорь и Вика Дзюбы, а именно так звали семейную пару, являлись директорами христианского реабилитационного центра для нарко- и алкозависимых. Сами в прошлом наркоманы с большим стажем, родившиеся в так называемых «неблагополучных» семьях, они в свое время выбрали жизнь. И создали то, чего не имели и по всем «раскладам» не могли иметь никогда – семью. Даниил, первенец, рос очень умным мальчишкой, уже умел читать (Игорь, его папа, до 12 лет «бэкал-мэкал» по слогам). Ребята учились в ВУЗах, причем хорошо учились, имели небольшой бизнес, связанный с мультимедийной продукцией. И очень хотели вытащить из ямы побольше таких, какими были сами когда-то…

Ире ко многому пришлось привыкать. Самым тяжелым было привыкнуть к себе - красивой. Чистые, постриженные, ухоженные волосы, гибкий стан, стройные длинные ноги, узкие, изящные ладони, «аристократические», как сказал Игорь, черты лица… Она не могла поверить в то, что все, что она впитывала годами, все, что ей внушал мир – ложь. Она – красива. Она будет счастлива…

Сейчас Ира К. работает в одном из киевских косметологических салонов. Я был знаком с ней пару лет и всегда думал, что она является младшей сестрой Вики Дзюбы. Когда я услышал от Дзюб ее историю – не поверил. Не то, чтобы с трудом поверил, не поверил категорически. Пока сам не поговорил с этой потрясающе изящной, умной женщиной. Поговорил с ней у нее на венчании. Стояли на балконе. Она улыбалась, рассказывала всякую всячину, а потом вдруг выдала. Всю историю, на одном дыхании. И я остался на балконе в одиночестве. И вспоминал жалующихся на жизнь подруг, катающихся на папиных джипах с 18 лет, вспоминал «неразрешимые» проблемы женщин на работе: «Так боюсь на Багамы ехать! А вдруг цунами?! Что делать?!»

И смотрел на все проблемы и проблемки по-новому. И хотелось просто ЖИТЬ, дышать, радоваться тому, что есть право ВЫБОРА, и есть право у человека быть особенным, быть любимым, быть удачливым и очень КРАСИВЫМ…