Отмечая учрежденный Международной китобойной комиссией в 1986 году День китов, 19 февраля всё прогрессивное человечество с благодарностью смотрит в нашу сторону. Ему есть за что быть признательным России. Ведь в противовес буржуазным апологетам, утверждающим, что предком всех современных китов был какой-то мифический древний насекомоядный, наши отечественные учёные убедительно доказали, что эти водные млекопитающие произошли от хищного зверя, близкого родственника собак. И если отбросить всю эту псевдонаучную таинственность, можно даже точно сказать, от какого именно.

Я знал… Ещё тогда, когда в школьном портфеле учебник биологии мирно уживался с «Русской литературой», я знал, что не мог Муму утонуть. Не мог! Он выжил и приспособился к жизни, сначала в пресной, а потом и в солёной, океанической воде. Ведь в озёра не только втекают. Но и вытекают! А все реки, как правило, когда-нибудь куда-нибудь, но впадают. И чаще всего – в моря. Прибрежные. За которыми ещё чуть-чуть и вот он… Простор Мирового океана. В котором, может быть и не благоденствуя, но живут нынче все потомки маленькой беспородной собачки, якобы утопленной два века тому назад в одном из водоёмов центра европейской части России.

Все китообразные – и из отряда зубатых, и из усатых – удивительные животные. И среди них встречаются настоящие уникумы. Но даже между последних особняком стоит кашалот.

Ну, сами посудите – у кого ещё голова может составлять 1/3 от длины тела? Да, это у самцов. Но у самок – тоже немало. Считается, что именно огромная, тупая, как бы обрезанная спереди, голова и дала этому зверю его имя. Ведь кашалот, скорее всего, от португальского cachola. «Большая голова», если уже по-русски.

Кстати, «тупая» – не характеризующее. Описательное прилагательное. По форме голова у кашалота такая. А сам он совсем не глупый. И не только потому, что по массе мозга этот китообразный оставляет далеко позади себя всех современных животных. Мозг среднего по размеру кашалота весит 7 кг. А у крупного он может потянуть и килограммов на девять. Абсолютный рекорд, причем не единственный.

Нет кашалоту равных и по длине его кишечника: 160… Нет, вы вдумайтесь – сто шестьдесят метров! Правда, до сих пор никто так и не может сказать – а зачем плотоядному животному столько. Ведь то, чем в основном питается этот зверь – достаточно хорошо перевариваемая и без труда усваиваемая добыча, которой взрослому кашалоту ежедневно требуется – ни много, ни мало, – почти тонна. Около 3 процентов от его веса, который может колебаться от 20 до 50 тонн, в зависимости от того, кто перед нами – самец или самка.

95 % кашалотового рациона – это головоногие, кальмары и осьминоги. Остальные пять – это, в основном, рыба: сайра, треска, минтай, морской окунь… При случае, если будет проплывать в непосредственной близости от его морды какой беспечный тюлень, кашалот и им не побрезгует. Но это – уже такой мизер, который хорошо, если в десятые, а то и сотые доли процента вписывается.

Если же более пристально посмотреть в сторону головоногих, то выясняется, что на долю осьминогов приходится не более 4 % всего содержимого огромного кашалотова желудка. Из этого следует, что более 90 % съеденного этим китообразным – кальмары. Кормовое же значение для кашалота имеют только семь их видов, три из которых составляют 60 % его пищевого рациона. И вот эти трое… Все они – так называемые батипелагические – в большинстве своём не поднимающиеся к поверхности моря на расстояние ближе пятисот метров. А некоторые, особо продвинутые, достаточно уютно чувствуют себя на километровой глубине. И даже ещё ниже!

И чтобы покушать, кашалоту приходится нырять. Глубоко нырять. Просто потому, что обеденный стол этого кита установлен на глубинах от 500 метров и ниже. Вот он и ныряет. В этом деле кашалоту нет равных среди млекопитающих. Здесь он, опять же – абсолютный рекордсмен.

Хотя, если уж честно и начистоту, максимальная глубина, на которую способен погрузиться кашалот, не установлена. Пока планка кашалотовых рекордов зафиксирована на глубине 2200 м. Именно на таком расстоянии от поверхности моря в 1951 году был обнаружен кит, запутавшийся в телеграфном кабеле, соединявшем столицу Португалии с Малагой. И этот случай – не единственный. Аварийные суда уже не один десяток раз поднимали с океанического дна кабели, повреждённые запутавшимися в них кашалотами. На глубинах от 910 до 1128 метров, например, такое случалось пять раз.

Биологи, изучающие китообразных, считают, что кашалота подводит охотничий азарт, в пылу которого он принимает кабель за щупальца своей добычи – кальмара, захватывает его своей пастью и, пытаясь вытащить мнимый пищевой ресурс на поверхность, запутывается в толстом проводе. В результате чего и… гибнет. Захлёбывается. Запас-то кислорода ограничен.

Раньше у ученых было такое мнение, что киты запутывались в этом чертовом кабеле на значительно меньших глубинах. А туда, где их обнаруживали, они позже просто соскальзывали, скатываясь по морскому склону. Но более поздние исследования, например, Яблокова (1962 г.), доказывают, что гибли кашалоты там же, где и попадали в телеграфно-проводные силки. Об этом с высокой степенью точности можно судить по характеру опутывания кабелем нижней челюсти и хвоста зверя.

Да, жаль китов, погибающих в результате такой досадной случайности. Но ведь именно эти печальные факты позволили нам узнать, как глубоко может нырнуть кашалот в поисках добычи.

Наука требует жертв. В том числе и от китообразных. Но именно благодаря им, известен ответ на вопрос, вынесенный в заголовок статьи. Так глубоко кашалоты ныряют потому, что хотят кушать. На глубинах от 500 м и ниже находится их основной кормовой ресурс.

Да, как и большинство остальных китообразных, кашалот мог бы ограничиться значительно меньшими глубинами. Но тогда он стал бы не единственным охотником. Справа-слева от него на ту же самую добычу имели бы обоснованные голодным желудком виды другие киты, акулы, морские птицы… А вот на предельных глубинах у кашалота практически нет пищевых конкурентов. Ну, разве что кроме пелагического трала да собратьев из семейства клюворылых. Но всё равно… Одно дело, когда конкурентов можно на пальцах одной руки. Совсем другое, когда их – просто тучами по окрестностям.

Так что с тем, почему кашалот ныряет так глубоко, вроде бы всё ясно. Но ясность эта только кажущаяся. Великий и могучий, он же… непростой язык. Ой, непростой. Многовариантный. У того же самого наречия «почему» смысл может быть разный. С одной стороны, оно предполагает необходимость получения ответа на вопрос «зачем?». Или в нашем, конкретно кашалотовом, случае – «за кем?». С другой – на вопрос «благодаря чему?».

Кашалот – лучший ныряльщик из всех ныне здравствующих млекопитающих. Поставленный им в 1951 году рекорд – 2200 метров ниже уровня океана – не превзойдён до сегодняшнего дня. Да и выстроившихся в ряд желающих покуситься на него как-то не наблюдается по окрестностям. Все ж понимают – на такую глубину попасть не просто.

Да и… Как обычно, вход – копейка, а вот за выход уже евровалюту требуют. Важно ж не только нырнуть, поймать там кого съедобного… Кашалот ведь не от хорошей жизни каждый день по таким или достаточно близким к ним глубинам шастает. Он там, изредка нарушая кальмаровую диету, питается.

А вот почему кашалот не только глубоко ныряет, но и выныривает в добром здравии и сыто-приятственном настроении… Вот об этом – сегодня. Конечно, самый точный и достоверный ответ на вопрос – благодаря чему покоряются ему все эти рекорды – так это только он, виновник торжества и возмутитель спокойствия, может... Может, но не хочет. Не хочет, водный поросёнок этакий!

Скрипит, как несмазанная дверная петля, щёлкает, трещит своим эхолокатором быстрой очередью механической печатной машинки в диапазоне частот, что раз в 10 шире того, который может воспринять наше ухо. Щёлкает, трещит, скрипит. А чтоб по человечески… Не дождётис-ся! Вот и приходится догадываться, искать ответы на разные каверзные… Разные, разные.

Если разбираться по поводу того – «благодаря чему», так основное «почему» моментально распадается на несколько составляющих.

Ну, во-первых, как кашалот на таких запредельных глубинах может выдерживать такое же запредельное давление? Ведь уже километровая водная толща будет давить на него с силой около ста атмосфер. А если ниже… Так ещё больше! Да его моментально должно сплющить, как пустую консервную банку.

Как, да никак. Кит же не пустая консервная банка. А уж если пошла такая аналогия – полная. Очень даже полная банка. Он ведь, действительно, как тот водный поросёночек. Одного подкожного жира слой – сантиметров до 18. Если всё это срезать, да сложить на весы… 7-10 тонн жира в каждом кашалоте! И выполняет он не только термоизоляционные функции…

Кроме жира, внутри кашалота, у него под кожей, – разные жидкости. Иногда очень даже интересные. Например, такие, как спермацет – светлая маслянистая жидкость, которой наполнены специальная полость в голове кита; особый канал, что тянется от головы к хвосту; и другие, менее крупные ёмкости-хранилища, разбросанные в мясе и сале по всему телу животного. На воздухе она теряет свою прозрачность, отвердевает, превращаясь в белую, напоминающую воск массу. Никто не знает, для чего киту этот самый спермацет. Что, естественно, до 1978 года, пока был разрешен коммерческий промысел кашалота, не мешало использовать спермацет в медицине, парфюмерии и даже… в качестве смазочного средства разной ракетной и прочей космической техники.

На всё хватало. И на медицину, и на косметику, и на ракеты. В кашалоте ж этого спермацета… Одиннадцать тонн в каждом! Много. Так много, что благодаря этой маслянистой жидкости животное получило своё второе имя – «спермацетовый кит».

Помимо неё, в теле кашалота ещё и другие жидкости имеют место быть. Кровь, например. И если все эти жидкости сначала сложить, а потом разделить на общекитовую массу, то получится, что кашалот на 90(!) процентов (ну, или около того!) состоит… из жидкости. А они – школьный курс физики помним?! – почти не сжимаются. Вот и не «плющит» кита на глубине. Нормально он там, даже охотится.

На глубину кашалот уносит воздуха в лёгких не так уж и много. Относительно немного. По абсолютной величине объёмчик так, конечно, ещё тот. Ого-го какой! Но в этом же мире всё – относительно. Если сравнить объем легких с общей массой, то у кашалота это соотношение вдвое меньше, чем у наземных зверей. Кашалот ведь не просто так ныряет – он охотится. А на это время нужно. И немаленькое. Тогда почему?! Как? Благодаря чему кит с таким относительно небольшим запасом воздуха в лёгких может так долго находиться под водой? Но это – уже другой вопрос.

Любой более-менее опытный китобой знает – если кашалот ныряет резко, почти вертикально, показывая над поверхностью моря в качестве последнего «прощай» хвостовой стебель с разведёнными в разные стороны горизонтальными лопастями плавников… Увидел вот такую, гигантскую «бабочку»… Всё, примета верная. Суши весла и топай, не торопясь, на камбуз выпрашивать у кока противень-другой миндального печенья. Час чаи гонять можно спокойно. А то и два. Кит на глубину ушёл надолго. Вынырнет нескоро. И… Очень далеко от того места, где без слов попрощался, плеснув-махнув хвостиком.

Кашалот ведь не просто уходит в глубокое море. Ему на самую его глубину надо. Но совсем не ради абсолютных рекордов по нырянию. Это так – смертельно опасный факультатив. На глубине кашалот охотится. Именно там обитают кальмары – его главная добыча. А добыча потому добычей и называется, что сама собой на охотничий стол не попадает. Не желает она и не стремится к этому. Её ещё выследить, поймать, добыть эту самую добычу надо. А на это время нужно.

В среднем на глубине кит проводит минут пятьдесят. Час. Но если не срослось что-то и никак эти головоногие ловиться не желают, то кашалот может быть под водой до двух часов. До двух!

И это – при всём при том, что объём кашалотовых легких относительно массы его тела в два раза меньше, чем у обитателей суши. Например, у нас с вами. Но мы-то… Нырнули и… вынырнули. А кит? До двух часов! Как?! У него же в лёгких…

Оказывается, не только в них. Почему у кашалота такая большая голова? 1/3 от длины тела, между прочим. Так вот. В голове у него не только мозги, жир и спермацет. Там ещё и запасной резервуар для воздуха. Правая ноздря кашалота, не в пример левой, заросла намертво. А вот носовой проход… не только не зарос, но стал даже шире и больше по объёму, чем его левый «сродственник». И в этой, естественной внутриголовной полости, воздуха, как считают учёные мужи, не меньше, чем в лёгких. Правда, и используется он не только для дыхания, но и для эхолокации.

И это ещё не всё. А качественный состав того, что в лёгких и запасе? Опять у этого кашалота всё не так, как у людей. У нас, например, нет особых мускулов – кольцевых сфинктеров. А у него – есть. Когда это для дела нужно, они берут и сокращаются. И лёгочные альвеолы в результате – закрывают. Наглухо. Крови, что уже в альвеолах, – деваться некуда. Хочешь, не хочешь, тебя уже не спрашивают, стой себе на месте, в альвеолах этих, и обогащайся. Как чем? Кислородом, естественно. Вот кровь и обогащается. Значительно более эффективно. Мы так, например, при вдохе-выдохе вентилируем свои лёгкие на 15 %. А кашалот – почти на 90. И получается, что по запасу кислорода кит почище того хомяка с его знаменитыми щеками.

Кроме того! Кислород ведь можно хранить не только в лёгких. Или вот в таких потайных нишах, типа незаросшего носового прохода. Ещё – в клеточной ткани. В крови, с помощью гемоглобина. В мускулах, которые запасают кислород уже благодаря миоглобину.

У кита в легких только 9% кислородного запаса. В отличие, например, от нас, хранящих в этом же месте чуть более трети (34%). Зато наши 13 процентов, запасённые с помощью миоглобина, не идут ни в какое сравнение с кашалотовым 41 процентом. И это – ещё ничего. Не самое критическое соотношение. Если этого водного млекопитающего сравнивать с хорошо известной нам домашней коровой, то у последней миоглобина в мышцах в 8-9 раз меньше, чем у кашалота.

По запасу кислорода в крови у человека с китом – полный паритет. По 41 проценту и у нас, и у них. Но и тут у кашалота есть свой секрет. Не вся кровь у него задействована в процессе кровообращения. Часть, до времени, припрятана в разных тайниках типа селезёнки, венозных пазух печени, полости самой вены…

А как наступит момент и понадобится киту быстренько извлечь припрятанное… Так на то у него есть специальный насос – сердце. Большое. Метр на метр. И очень доброе.

Он бы вообще этих кальмаров не ел. Но… Кушать-то надо. Вот и приходиться нырять. Очень глубоко и – надолго. А как это ему, такому доброму, удаётся – я только что рассказал…